Пересборка по звездам

Директор образовательного центра «Орион» в Сочи Светлана Рекуненко разговаривает с нами из онлайн-корпуса, построенного сразу после пандемии 2020 года. Эффективную и востребованную гибридную и онлайн-школу в «Орионе» создали еще до того, как это стало необходимостью.

Полтора года потребовалось, чтобы перезапустить образовательный проект, полностью сменив его методологические основания, достичь устойчивого роста и спроса.

Все началось в 2011 году с маленького детского сада, организованного родителями, не желающими отдавать детей в госшколу. Скоро к проекту присоединились другие родители, детский сад рос вместе с детьми, в том числе детьми учредителя и автора инициативы — Федора Федоровича Михайловича. Родителям, привыкшим работать в тесном содружестве с педагогами, отдавать детей в госшколу не хотелось — решили создать свою.

Спустя некоторое время выяснилось, что вальдорфские методики, достаточно эффективные в отношении дошкольников, не сработали на этапе школьного образования. Быстро привлекли в проект учителей из обыкновенной государственной школы, чтобы как-то наверстать упущенное и подготовиться к государственной аттестации. Ни о какой системе, миссии речи не шло, школа работала, по сути, в формате репетиторского центра.

«Посмотрю и вернусь», — думала я, когда в ноябре 2018 учредитель пригласил меня присоединиться к проекту в стадии глобальной пересборки. Хотелось понять, что собой представляет частное образование. Как многие учителя и методисты государственных школ, я относилась к этой сфере с недоверием, представляя, что это такое место, где «рисуют» четверки и пятерки, поскольку родители платят. Проработав к тому моменту в системе гособразования 20 лет во всех возможных статусах, я полагала, что вот-вот смогу что-то изменить. Оказалось, ничего менять не надо, надо сделать шаг в сторону.

Начали с последовательного изучения опыта успешных и неуспешных образовательных проектов и экспериментальных площадок (если неуспешный, то почему?). Первым делом обратились к территориально близким кейсам в Сочи, Адлере, Краснодарском крае, затем к практикам Москвы, Санкт-Петербурга, Татарстана, добрались даже до Якутии.

Как я люблю говорить, надо быть, как китайцы: смотреть, что есть в образовании во всем мире, и брать, что можешь. Тогда будешь достаточно быстро развиваться. Учли и зарубежный опыт: французских и британских колледжей закрытого типа, финский и канадский опыт, сингапурские методики группового обучения, которые, при всех их ограничениях, помогли бы переполненным сочинским госшколам за счет рациональной организации групповой работы детей.

На этом основании в 2019 году в результате ребрендинга появился образовательный центр «Орион». Название дали в честь самого яркого созвездия на сочинском небе с октября по март и, прежде всего, взялись за проработку концепции и бизнес-стратегии организации. Хотелось выстроить будущее проекта, как шахматную партию: понять, сколько шагов мы сделаем перед тем, как куда-то придем, и куда придем.

Мы визуализировали портрет учителя, специфику его взаимодействия с родителями, с учениками, с коллегами, с другими социальными институтами. Прорабатывали портрет целевой аудитории: какого ребенка принимаем, не боимся ли детей с особенностями. Если нет, то что мы им даем? (К слову сказать, сейчас онлайн-школа «Ориона» очень востребована у родителей детей с ОВЗ.)

В момент ребрендинга и смены курса почти полностью сменился учительский состав и клиентская аудитория — мы потеряли около 60% родителей. И это очень хорошо: странно, если бы родители платили школе, которая не соответствует их ожиданиям, политику которой они не разделяют.

Конец 2019 учебного года. У нас — абсолютно убыточная организация, вечно требующая поддержки учредителя. Прибыль составляет около 600−700 тысяч рублей в месяц, но только на зарплату нужно около 1,5 миллиона, не говоря о других ежемесячных расходах. И даже в этот сложный год, когда нужно было выйти к каким-то показателям качества образования, обеспечить более-менее достойную жизнь преподавателям, уже тогда мы формировали ясную клиентскую политику и не оставляли всех учащихся, независимо от того, подходят они или нет. Ведь клиентоориентированность компании предполагает ясное понимание, какой клиент твой, а какой нет.

Тогда же мы начали замечать, что наш подход работает. Преподаватели и родители с радостью констатировали достаточно быстрые результаты детей, а главное, возвращение утраченного интереса к учебе. Мне и сейчас по-прежнему интересно видеть, как меняется ребенок, пришедший из госшколы (в этом году их особенно много). Секрет, на мой взгляд, прост: мы, как и любая частная школа, внимательны к клиенту, у нас маленькие классы (сейчас уже 12−14 человек). Кроме того, важную роль играет тьюторская служба, служба заботы о родителях, администраторы, которые грамотно организуют коммуникацию с родителями.

Конец 2019 учебного года. У нас — абсолютно убыточная организация, вечно требующая поддержки учредителя. Прибыль составляет около 600−700 тысяч рублей в месяц, но только на зарплату нужно около 1,5 миллиона, не говоря о других ежемесячных расходах. И даже в этот сложный год, когда нужно было выйти к каким-то показателям качества образования, обеспечить более-менее достойную жизнь преподавателям, уже тогда мы формировали ясную клиентскую политику и не оставляли всех учащихся, независимо от того, подходят они или нет. Ведь клиентоориентированность компании предполагает ясное понимание, какой клиент твой, а какой нет.

Тогда же мы начали замечать, что наш подход работает. Преподаватели и родители с радостью констатировали достаточно быстрые результаты детей, а главное, возвращение утраченного интереса к учебе. Мне и сейчас по-прежнему интересно видеть, как меняется ребенок, пришедший из госшколы (в этом году их особенно много). Секрет, на мой взгляд, прост: мы, как и любая частная школа, внимательны к клиенту, у нас маленькие классы (сейчас уже 12−14 человек). Кроме того, важную роль играет тьюторская служба, служба заботы о родителях, администраторы, которые грамотно организуют коммуникацию с родителями.

Сейчас оборот организации таков, что возможно развиваться: был построен и полностью оборудован онлайн-корпус, строится дошкольная академия. Считаю, что это стремительное развитие стало следствием продуманного перспективного планирования и еще… пандемии, которая оказалась не помехой, а импульсом к развитию.

Первый вопрос, который я задаю родителям, приходящим к нам: почему «Орион»? Мне кажется, аналогичный вопрос должна задавать каждая школа, потому что это позволяет ясно понять ожидания родителей. Если отвечают что-то вроде «ну, в школе есть места», мы советуем подумать, посмотреть, возможно, попробовать что-то еще.

Другой диалог с теми, кто сознательно нас выбирал, наблюдал за жизнью школы, как правило, через аккаунт в Instagram, где мы стараемся ясно транслировать собственные ценности, взгляды, стиль взаимоотношений. Кроме того, к нам приходят те родители, которые осознанно выбирают семейную форму обучения.

Приняв ребенка в школу, мы остаемся постоянно на связи с его родителями — это ключевая особенность подхода. Обычно управленческая структура выглядит так: директор, учителя и дети, родители — в самом хвосте. У нас структура перевернутая: сначала клиенты, потом тьюторская служба (тьюторы общаются с родителями напрямую). Только потом учителя, общение с которыми координируют тьюторы. И уж затем администраторы и директор — в нижнем уголке. Перевернутая структура меняет отношения в организации. С одной стороны, мы управляем организацией из позиции «от клиента», с другой — это очень хорошая защита от случайных влияний, от того, чтобы не идти на поводу у каждого.

Клиентоориентированность предполагает и систему социальных гарантий. У нас предусмотрены скидки на обучение многодетным семьям. Оплата обучения второго ребенка снижается на 30%, третьего — на 50%, четвертый и пятый учатся уже практически бесплатно. Кроме того, существуют и скидки на годовое обучение, и возможность оплаты материнским капиталом. Мы не рекламируем эти опции отдельно, но помогаем, если к нам обращаются с просьбой помочь.

В апреле 2019 года, с открытием онлайн-направления, мы поняли, что «Орион» — бренд, не привязанный к месту, а школа, которая может существовать везде, и после пандемии построили онлайн-корпус с полностью информатизированным образовательным пространством. Появились ученики из Турции, Египта, Казахстана, других городов России, которые, впрочем, не составляют нашу основную аудиторию.

Наша онлайн-школа — не массовая, и она никогда таковой не будет, потому что это нарушило бы важный для нас принцип «видеть каждого». Обучение по любой из онлайн-программ «Ориона» означает, что у родителей всегда есть приоритетное право на общение не просто с администратором, но с целой преподавательской командой, которая собирается, если возникает проблема, и родитель получает полные ответы на все свои вопросы. Специалисты работают 24/7 и обеспечивают при необходимости поддержку, вплоть до удаленного управления экраном гаджета ребенка. Родитель имеет право не понимать что-то в организации процесса обучения, и он не должен тревожиться об этом.

Конечно, такое онлайн-обучение стоит дороже, учитывая затраты на организацию персонализированного процесса, особенно когда речь идет о программах полного индивидуального сопровождения с непрерывной кураторской поддержкой.

Приоритет для нас — гибридное обучение, которое дает родителям и ребенку свободу от лишних бумажек, от необходимости быть привязанными к одному месту проживания, от домашних заданий, от безосновательного оценивания. И я не представляю, как организовать гибридное обучение на основе линейного образовательного процесса. Но это возможно с опорой на концепцию блочно-модульного обучения, которая предполагает переработку программ по предметам, деление содержания образования на модули, постановку краткосрочных целей, создание методических комплектов учебной деятельности.

Наши специалисты рассматривают лучшие педагогические практики и подходы — каждая группа в своей предметной области — и пересобирают программу, для которой затем разрабатывается полный методический комплект: учебник, тетрадь, пособия, измерительные материалы. При этом основное содержание образования по ФГОС не подвергается сокращению или изменению. Содержание каждого модуля по каждому предмету ясно определено и одинаково, независимо от того, реализуются они очно или онлайн, что позволяет легко переходить с одной формы на другую с коротким периодом синхронизации.

Образовательные цели для каждого модуля могут корректироваться. Это означает, что, например, в рамках модуля по математике «Текстовые задачи» учитель с одной группой освоит базовые алгоритмы решения таких задач, а с другой — многоходовые олимпиадные, каждая из которых решается 40 минут. Таким образом, в рамках темы модуля можно поменять цель, но не собственно тему, содержание.

Ребенок может поменять не только группу в следующем модуле, но и роль, в которой он будет выступать, чтобы освоить новые навыки. Мы тренируем таким образом способность работать в режиме многозадачности, что может делать обучение некомфортным. Да, я не разделяю представление о том, что обучение должно быть комфортным.

То же и для учителя: не будет стандартного расписания базовых задач на год. Сегодня работаешь с одной группой, завтра с другой, то с детьми, то со взрослыми, то над проектом с учениками с 5-го по 9-й класс. И так целый год. Как мне кажется, пока выдергиваешь себя из этой зоны комфорта, развиваешься.

Перед каждым модулем у детей каникулы, а у учителей — перезагрузка: ставится цель на следующий модуль, происходит ревизия методического комплекта: надо убедиться, что цель на следующий модуль измерима и достижима, определить, как ее измерить. Проверочная работа — это не только тест, контрольная или самостоятельная работа. Это устные собеседования, устный экзамен по базовому минимуму, защита проекта, коллективные работы над проектом.

В качестве текущего контроля используется накопительная система оценивания, когда в рамках модуля нужно выполнить, например, десять видов работ, каждая из которых оценивается баллами. Накопительная таблица открыта, ежедневно анализируется на тьюторских встречах с родителями, со студентами — так в «Орионе» называют учеников. Здесь важно позволить детям в том числе не достигать уровня в десять баллов. Мы очень ценим отличников, но, если в начале модуля человек заявляет: «Я не хочу изучать биологию. Я весь в программировании», — тогда предложим ему выбрать несколько заданий, чтобы получить 4−5 баллов (тройку в переводе на стандартную систему оценивания). Набрав пороговое количество баллов, ребенок получает похвалу, потом приходит интерес: может, могу больше?

Таким образом, мы в апреле каждого года достигаем соответствия требованиям ФГОС, что подтверждает государственная аттестация, для прохождения которой наши дети прикреплены к одной из школ… Петербурга.

Надо ли говорить, что мы готовы аттестоваться в любой сочинской школе, готовы вместе с методистами разработать удобную и взаимовыгодную систему взаимодействия. Пока выстроить ее не получилось: разбросать 230 человек, как нам предлагалось, по школам города, у каждой из которых свое представление о критериях оценивания, — это не системная работа.

Наши ученики пишут Всероссийские проверочные работы, хотя дети на семейном обучении не обязаны это делать. Мы бы хотели писать федеральные контрольные работы «СтатГрада», но это невозможно — ни бесплатно, ни за деньги. Поэтому пока мы нашли для себя проект My skills, где можно получить аналогичные контрольные материалы по каждому классу и предмету.

Внешний мониторинг обязательно должен быть — не для того, чтобы наказать, а чтобы помочь организации вырасти. Мониторинг в нашем случае — это стартовая полугодовая и годовая диагностика, которая проводится либо аккредитованной школой, либо специализированными центрами. Важно только, чтобы это были экспертные организации, которым можно доверять.

В огромном Сочи образовательная лицензия есть только у одной частной общеобразовательной бизнес-школы. Получение школьной лицензии чрезвычайно затруднено.

В какой-то момент мы поняли, что нам этого и не надо: развивалась система блочно-модульного обучения, росло по экспоненте число родителей, выбирающих семейное образование и свободу выбора образовательного маршрута.

Поэтому мы — организация, которая работает по лицензированным программам дополнительного образования. Получить эту лицензию в Сочи оказалось невозможно, пришлось отвезти тот же пакет документов в Краснодарский край и получить ее там. Это явным образом указывает на то, что в рамках госсистемы сложилась недружественная установка в отношении таких частных организаций, как мы, которую необходимо преодолевать.

Лицензия для нас очень важна, и я считаю, что ее необходимо получать, нужно быть открытыми в той степени, в которой позволяет государство (позволяет в не очень большой). Тем не менее лицензия — это гарантия того, что все делается правильно в образовательном процессе, а также гарантия и для родителей.

Мы работаем легально и законно, но проверяющие не всегда понимают, что прохождение программ дополнительного образования в том числе позволяет подготовиться к годовой аттестации, хотя это и не основная цель таких программ.

Уже XXI век, четверть его прошла. Должна быть понятная система взаимодействия с государством, не зависящая от региональной специфики. Мое основное послание сформулирую так: мы можем быть для вас полезны и интересны. Ведь мы, например, успешно обучаем тех детей, которые не смогли учиться в госшколах. И это нормально. Мы помогаем работать с детьми на семейном образовании, способствуем решению проблемы учета и мониторинга этой категории детей. Мы сами собираем от таких детей заявления, данные об их профессиональных намерениях и передаем их в управление образования.

Я люблю законы, разумное взаимодействие между организацией и чиновниками. И мне кажется, это должно стать толчком для развития таких проектов, как наш. Хочется честности в отношении со всеми структурами, хочется дружить.