Продуктовый подход

Несколько лет назад из IT во многие сферы жизни начал распространяться продуктовый подход. Сейчас он волнообразно захватывает образование, начиная с онлайн-школ. Именно в них накоплен наибольший опыт работы в новом формате.

Декан School of Education Ася Фурсова и тренер по продуктовой разработке и цифровой трансформации, директор по развитию Skypro Михаил Свердлов разбираются, почему школы думают, что продуктовый подход — это не про них.

На эти вопросы придется отвечать действиями, а не на уровне деклараций. Лозунги хороши для маркетинга, но, если процесс в реальности не соответствует обещанию, возникает диссонанс, и люди отказываются от продукта.

А еще до открытия школы я посмотрел бы на лучшие практики на рынке с точки зрения ценностных характеристик, дихотомий и выбрал бы стратегию. Кем мы будем на этом рынке? Мы будем добрыми или настойчивыми, мы будем партнерами с учеником и родителем или нет? При этом каждый стиль имеет право на существование. И я вижу на рынке разные продукты. Где-то дети ходят в форме, где-то — в чем удобно. Где-то сидят на полу, на пуфиках, где-то сидят за партой и говорят по поднятой руке.

И, пожалуй, последнее — это актуальность. Мир быстро меняется, и хорошо бы сделать продукт, который будет актуален и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра.

Если мы изначально проектируем школу как коммерческую организацию, которая несет ценность своим ученикам и родителям, потому что они ее клиенты, то, кажется, это не очень сложно сделать. Цена должна соответствовать получаемой ценности. Мы создаем финансово-экономическую модель, и потом было бы странно ее не реализовывать, если она грамотно спроектирована. То же самое с измеримостью образовательных результатов и достижением целей учеников. А дальше обычный регулярный менеджмент.

Не стоит забывать, что частная школа имеет право получать государственные субсидии, которые есть у обычных школ. Это позволяет снижать стоимость обучения, но не все этой возможностью пользуются. Например, потому, что это влечет за собой избыточную отчетность.

Мне кажется, в этом есть определенная степень лукавства — говорить, что, чтобы сделать качественное обучение, надо много денег. Надо достаточно денег, чтобы проект был рентабельным, иначе зачем заниматься этим бизнесом? Здесь обычная логика, рыночная. То есть мы делаем инвестиционный проект. Этот проект окупается через определенное время и в какой-то момент выходит на точку безубыточности. Если все участники процесса готовы играть по таким правилам, отлично. Если нет, то есть совершенно другие типы инвестиционных проектов, в которые можно вложить деньги, и не обязательно заниматься образованием.

Как бы люди ни боялись, что «большой брат» за нами будет следить, вас же не волнует, что ваш сотовый телефон отслеживается в каждую секунду времени, знает, где вы работаете, где обедаете, когда проводите время вне дома. Понятно, что всегда будут родители, которые скажут: «Ой-ой, за ребенком будут следить» или «Кто-то узнает, какие оценки у моего ребенка».

Вопрос в том, что родителям не объясняется смысл анализа персонального профиля. Хотя на основе этих данных можно сделать рекомендации, чтобы образовательный результат ребенка был выше. Или можно помочь преподавателю — не просто отправить его на повышение квалификации, а по конкретной теме. Мы понимаем, что преподаватель не очень хорошо преподает десятичные дроби. Пожалуйста, мы отправили его на курсы именно по этой теме. Не надо просто проходить бесконечное количество курсов, а нужно проходить то, что поможет.

Риск состоит в том, что, когда эти данные появятся, вскроется огромное количество проблем. Не с данными, а с процессами. Не все менеджеры на разных уровнях — директор школы, завучи, те самые преподаватели, которые являются по факту менеджерами класса, — готовы с этим дальше жить. Не все готовы развиваться, хотя это необходимо. И это самая большая проблема.