От офлайна до онлайна:
опыт десяти лет

Мы начинали в 2009-м, когда едва стали появляться проекты массового онлайн-образования. Самый известный из них — Coursera — запустился в 2012 году.

Технически организовать дистанционное обучение было непросто. Инструменты для проведения видеоконференций существовали, но создавались в основном под запросы бизнеса. Так что нам пришлось потратить много времени и денег на разработку собственной платформы.

В поисках учеников в 2009 году я лично ходил по школам, выступал на родительских собраниях, договаривался о создании учебных групп. А потом студент из МФТИ брал оборудование и ехал в школу, чтобы помочь детям в классе подключиться к занятию. И преподаватель все из того же Физтеха это занятие проводил. Сайт у нас появился в 2010 году, в самом начале мы использовали 2 разных приложения для передачи видео и звука.

Только в 2012—2013 годах мы перешли на приложение в браузере, в котором можно было авторизоваться и подключиться к занятию.

В 2009—2010 годах у нас не было задачи организовать большую школу, но со временем стало понятно, что у проекта есть будущее. Мы проверяли гипотезу: будут ли дети вообще учиться в интернете? К сожалению, набрать в группы больше пяти человек в школе не получалось. Это было экономически нецелесообразно. Поэтому в 2010 году было принято решение, что школьники будут подключаться к занятиям из дома, и мы начали разработку сайта. Удивительно, но в 2009 году проект онлайн-обучения существовал без сайта.

Сейчас рынок образовательных услуг растет, как и спрос на обучение из дома. Десятки тысяч детей занимаются на курсах или с репетиторами. Аудитория всех наших приложений, включая бесплатные, составляет несколько миллионов пользователей. Рассчитываем, что до конца года две тысячи пользователей присоединятся к программе семейного обучения и что в целом нашими платными продуктами будут пользоваться 100 тысяч школьников.

Как только персональные устройства и инструменты цифровой школы появятся в большинстве образовательных организаций, рынок быстро начнет перемещаться из офлайна в онлайн. Соответственно, услуги будут становиться дешевле, эффективней и качественней.

Сейчас в «Фоксфорде» запущен эксперимент по внедрению цифровых инструментов в работу учителя. У нас есть проекты, направленные на создание инструментов цифровой школы и продвижение их в регионах, и это хороший способ привлечь аудиторию. Если учитель и школьники будут использовать бесплатные цифровые инструменты, мы получим базу с цифровым следом, сообщающим, как ребенок учится, какие темы его привлекают. И мы сможем сделать наш продукт более актуальным и персонализированным.

Нам интересно конкурировать на поле контентных решений с точки зрения того, как правильно упаковать классическую систему уроков, как ее оцифровать и персонализировать под потребности каждого ребенка. Это задача, которая нам действительно интересна и которую мы решаем.

Сейчас у нас работают более 80 преподавателей и тысяча репетиторов.

Мы старались собрать действительно лучших специалистов. Например, мы понимали, что люди, которые входят в жюри олимпиад для школьников и составляют задания для этих соревнований, лучше всех знают свои предметы, при этом любят работать с детьми и деньги для них имеют не самый высокий приоритет. Им важно делать мир лучше. И когда ты человеку, который уже реализовался, преподает в топовой школе или вузе, говоришь о том, что он сможет доносить свое знание до сотен детей за один онлайн-урок, то у него есть выбор. Он может заработать деньги через репетиторство, занимаясь с одним ребенком, либо готовить сразу 100−200 детей из разных уголков страны за то же время.

Убедить подобных людей работать у нас не составляло труда. Они получили возможность дотянуться до максимального количества школьников. В том числе до тех, кто находится вне Москвы, вне крупных регионов, до тех, с кем рядом нет хороших учителей.

Формула успеха некоторых топовых московских школ — простая: собрать лучших преподавателей и не мешать им. Аналогичная схема существовала первые десять лет в «Фоксфорде». Сейчас мы хотим перейти на новый этап развития. Если раньше мы придерживались классической классно-урочной системы, то сейчас мы хотим двигаться в сторону образовательных технологий.

Нужно менять подходы к обучению и контент. В этом смысле предстоит очень большая работа, потому что только преподаватели могут изменить образование. Это не по силам сделать продуктовым разработчикам, потому что они находятся вне контекста. Разработчики будут упаковывать то, что придумают преподаватели и методисты. А что они придумают — это самое интересное.

Преподаватели — наша сильная сторона с точки зрения бизнеса. Нам удается собрать лучшее с точки зрения подходов, которые существуют.

Велосипед, наверное, мы не придумываем, но структурировать имеющиеся знания можно по-разному. Например, в школьной математике ты не можешь по-новому доказать классическую теорему или изобрести какие-то оригинальные формулировки. Так или иначе, все это уже написано. Но как правильно упаковать и структурировать материал? Это серьезный вопрос.

От вертикальной структуры изложения материала в учебниках мы переходим к древовидной или гипертекстовой логике. Обязателен встроенный тренажер, который проверяет, насколько школьник усвоил тот или иной навык или знание. В зависимости от того, как школьник выполняет задание, его отправляют на следующий уровень сложности или возвращают к предыдущему, чтобы он повторил тему.

К сожалению, современный цифровой учебник даже в законе прописан как «электронная форма». Под этим часто подразумевается просто pdf-версия текущего учебника. Это совсем не то, что должно работать в модели цифровой школы, которая должна быть реализована в ближайшее время согласно национальному проекту.

За десять лет мы сделали множество попыток сотрудничества с государством и отдельными регионами в развитии цифровой школы. Мы находимся на новом этапе развития и снова ощущаем себя стартапом. Потому что расширилось поле возможностей. Сама тема интеграции в основное образование, когда ты знаешь каждого школьника, знаешь, как он учится в школе, — это очень интересная задача. И, по сути, игроков, которые ее решают, сейчас на рынке можно пересчитать по пальцам одной руки. Спрос очень большой, а решений практически нет.

Я считаю, что «Фоксфорд» лидирует с точки зрения покрытия и максимальной приближенности к школьному образованию. У нас максимальный охват и действительно образовательный формат. Кто-то через олимпиады заходит в процесс, кто-то только начинает заходить в школьное образование. Самый большой кусок рынка дополнительного образования пока, так или иначе, находится у офлайновых репетиторов.

Кажется, что в конкурентной борьбе мы должны выигрывать, но пока не так много родителей считают, что онлайн-образование — это хорошо для ребенка.

Но как только цифровые инструменты внедрятся в школьное образование, офлайн сразу перетечет в онлайн, потому что заказчик услуги получит массу преимуществ. Произойдет то же, что случилось с такси, когда цена на услуги уменьшилась, а качество и удобство выросли.

Каким будет «Фоксфорд» через несколько лет? Наша задача — с помощью новых технологий вывести процесс образования на новый уровень и захватить как можно большую долю рынка.

До 2024 года в стране идет реализация национального проекта «Образование», поэтому, наверное, интересно смотреть на горизонт до конца 2024 года. Естественно, чем активнее будет идти цифровизация, тем больше будет возможностей для продвижения онлайн-образования. Целесообразно смотреть в эту сторону.

Если мы говорим про цифровой след и про индивидуальную траекторию, то в любом случае подразумевается, что ребенок так или иначе будет работать на некой платформе, на персональном устройстве проходить какие-то тренажеры. «Фоксфорд» за десять лет набил очень много шишек в теме онлайн-образования и как никто другой качественно может организовать цифровизацию школьных процессов. Мне кажется, что у нас имеется существенный опыт экспертизы по этой теме, и мы могли бы предоставить государству различные способы более эффективного построения образовательных систем.

Государство сейчас достаточно открыто для обсуждения разных вопросов со всеми игроками. Декларируется рыночный подход и конкуренция. Так что посмотрим, как все это будет развиваться.

Один из самых обсуждаемых трендов — геймификация. Я считаю, это хороший инструмент управления мотивацией учащегося. Движение будет идти и в эту сторону. Пока загадывать сложно, потому что сделать из образования аналог какой-то компьютерной игры, где ты можешь прокачать персонажа, не всегда получится. Потому что, когда ты чему-то учишься, это все равно некий рутинный, иногда достаточно тяжелый труд. В процессе обучения не всегда бывает интересно. Но школьник должен понимать и видеть цель образовательного процесса.

Задача геймификации — давать школьнику обратную связь по изучению темы и еще, возможно, менять каким-то образом систему оценок. Потому что основная проблема современного школьного образования заключается в том, что ребенок зачастую не понимает, зачем он учит ту или иную главу в учебнике, вообще не представляет, где он сейчас находится.

Понятно, что он находится в процессе обучения, который закончится в 11 классе на ЕГЭ. А вот зачем? Что он изучает? Сколько сейчас знает? Это 50% или 45%? Понимания необходимости освоения тех или иных навыков, знаний у современного школьника нет.

Цифровизация поможет выстраивать траектории для выбора будущей профессии. Благодаря этому появится мотивация изучать школьные предметы, прокачивать необходимые навыки, чтобы впоследствии работать по интересной специальности. И вот здесь на помощь придет геймификация, задача которой — приободрять ученика, мотивировать и динамически показывать ему прогресс освоения тех или иных тем.

Еще сейчас модно говорить про искусственный интеллект. Но здесь нужно понимать, что для точных выводов нужны данные. И когда люди рассуждают о больших данных, то не всегда понимают, о чем идет речь. Важно, чтобы данных действительно было много, только тогда можно принимать правильные решения на их основе. То, что в математическом смысле является значимым, с определенной долей вероятности является верным. Иными словами, если мы школьникам даем несколько траекторий или возможностей изучения какой-то темы или блока, у нас существуют тысячи траекторий. Вот через эти тысячи траекторий надо провести достаточное количество школьников, чтобы математически понять, какие траектории выигрывают.

И когда этот процесс сужается вплоть до какой-то отдельной темы, мы сможем утверждать, что здесь работает искусственный интеллект. То есть он понимает, что в среднем оптимально именно такое обучение. Кроме того, многое зависит от уровня базовых наборов сознаний, способностей. Чем больше мы будем учитывать параметров, тем больше нам понадобится траекторий, тем больше данных нам нужно будет собирать. Пройдет достаточно много времени, прежде чем все это воплотится в жизнь.

Мне кажется, что сначала произойдет изменение стандартов обучения, минимальных требований того, что нужно и что не нужно учить. Наверное, благодаря персонализации, индивидуальным траекториям школьники смогут изучать меньше, но зато точнее.

И здесь возникает вопрос: какова основная задача образования и кто является его заказчиком? Одна из принципиальных особенностей национального проекта «Образование» заключается в том, что изменен подход: заказчиком становятся ученик и родители школьника, а не государство. Но все равно остается вопрос: чему учить современных школьников? Какие у них потребности? Если цель — подготовка к будущей работе, то, соответственно, ученик должен изучать то, что необходимо для освоения профессиональных навыков.

Волнует также вопрос об общем гуманитарном воспитании. Что надо знать с точки зрения литературы и искусства? Насколько глубоко это нужно знать? Как все это определить, пока не очень понятно. Нужно изучать литературу, чтобы лучше понимать людей и то, как они взаимодействуют. Математика тоже всем нужна, потому что развивает мышление. Любое решение в современном мире должно приниматься, основываясь на числах, и это важно. Поэтому у нас будет очень сильно меняться предметная область относительно тех знаний, которым надо обучать. Будет меняться образовательная модель.

У нас все только начинается. Несмотря на то что прошло десять лет, вызовы, которые сейчас стоят перед «Фоксфордом», вдохновляют нас, заставляют по-другому смотреть на мир и требуют какой-то новой организации.

Наверное, наше основное достижение — это то, что удалось собрать команду профессионалов: преподавателей, разработчиков, маркетологов, продавцов, менеджеров. Люди — главный актив «Фоксфорда». Они приходят на работу с желанием делать образование лучше, и это очень ценно.